why, why should I die?

    Тренировка второй команды по баскетболу. Все давно по старой и отработанной схеме. Хольт уже привык к этой работе и этой команде настолько, что приезжал сюда не потому что это работа, а потому что ему здесь нравилось. Всё нравилось. Общение с этими щеглами, улыбки от милых учениц или протяжное "Мистееер Хооольт" на весь коридор. Временами он начинал думать, что быть преподавателем лучше, чем быть охотником. Спокойнее. И он боялся того дня, когда его воспоминания вернутся окончательно, потому что встанет выбор, который он не хочет делать. Или уже его сделал, но боится признаться самому себе. Бежит от него. Слишком часто Хольт стал от чего-то бегать... Почему? Чувства, выборы, люди. Иногда его главная проблема "бессмертие" теряется в гомоне голосов и эмоций. А ведь проблема не ушла и никогда не уходила, просто напоминала о себе все реже и реже, будто не хотела пошатнуть тот мир, что Хольт выстроил вокруг себя. Будто он обычный.

Тупой удар по голове. Крики, что слышны сквозь пелену сознания и последний луч солнца, который видит охотник, пока на его голову не надевают мешок. Они говорят на турецком, наверное думают, что он не понимает.
Хольт все понимает.

    Рука привычным жесток стирает кровь, что так невовремя хлынула из носа. Давление, чтоб его, возраст все-таки. Он быстро командует заканчивать на сегодня тренировку. Быстрее. Пока не пришла новая волна, пока он ещё стоит на ногах. Пожалуйста. Хольт не смотрит в глаза, говорит, что все в порядке, но головная боль отдается звоном, противным звуком в голове. Нащупывает в кармане спортивных штанов ключи от машины и сжимает их крепче, ключ впивается в руку, это помогает отсрочить очередную волну, но ненадолго.

Удар. Удар. Удар. Лицо, бок и вновь лицо. Во рту чувствуется противный металлический привкус и приходиться сплевывать кровь. Сколько он уже здесь? Неделю или больше? Стоит сказать им, чтобы ослабили веревки на запястьях, ведь он давно перестал чувствовать кончики пальцев.

    Торопится и быстрее закрывает спортзал, практически не соображает, действует на автомате. Надеется больше ни с кем не столкнуться. Поток крови из носа только увеличивается и все рукава красной ветровки ей пропитались настолько, что очередной раз Хольт не стирает с лица кровь, а разукрашивает себя сильнее. Мама всегда говорила, что красный ему к лицу, но навряд ли она имела ввиду такой красный. Пройти до парковки и спрятаться, просто дотянуться до собственной машины, в которой никто не увидит его слабые попытки не кричать от боли.

Мельком замечает лицо одного из них и запоминает, чтобы рассказать после смерти. Он знает, что умрет, одной руки уже нет, наверное отправили спецслужбе. Хольт думает о своей ценности и пытаются ли его спасти. Прошел месяц. Он потерял в весе килограммов десять, а в попытке убить себя ему прострелили бок, который обработали настолько плохо, что начался сепсис. Осталось недолго.

    Ключ с силой врывается в замок на двери. Быстрее блять, открывайся. Руки трясутся, на них капает кровь и это усложняет задачу. Хольт матерится на испанском, ещё немного и он заплачет от собственного бессилия и боли. Но дверь поддается, распахивает её резко, садится за руль и тянется к бардачку. В его машине всегда был идеальный порядок, но именно сейчас он не мог найти нихуя, что было ему нужно. Все тряслось. Картинка перед глазами, собственные руки... Руки. Одной нет. Он видит себя без руки, какую-то культяпку вместо неё. Нет, она есть, она есть, есть. Хольт концентрируется на реальных ощущениях и вновь видит свои руки, которые были в полном порядке, если не считать тремор. Достает таблетки и бутылку рома, запивает штук пять залпом и откидывается на спинку. Действуйте уже. Он закрывает глаза, но так только хуже, ведь видит лишь камеру четыре на четыре, решетку и лежанку, что служила кроватью. Распахивает глаза и упирается взглядом в потолок машины. Обычный бежевый цвет, ткань, что со временем слегка выцвела, но совсем незаметно. Хольт не отрывает взгляд от потолка, пока пытается нащупать небольшое полотенце в подлокотнике.

    Ветровка полностью пропиталась кровью и придется её выкинуть, Хольт снимает её с себя и швыряет на заднее сидение, туда же отправляет кобуру с оружием, оставаясь в одной черной футболке. Шмыгает носом и стирает с лица остатки крови, по крайне мере пытается. Хорошо, что это последняя смерть. На сейчас да. На момент, когда ему сорок один год он умирал семь раз. Сколько раз он умрет, когда ему будет четыреста лет?

    Голову вновь пронзает боль, резко, но она слабее. Таблетки, которыми снабдила его спецслужба, действовали, хотя и эффект был слабый. Хольт вновь пьет ром из горла и заводит машину, чтобы включить печку и музыку. Заглушить турецкие голоса, заглушить холод, который он помнит. Который был пару минут назад. Так где же кульминация?

Шум и выстрелы доносятся из коридоров. Его нашли, только поздно.
Знакомое лицо. Хольт видит дуло пистолета, но даже не поднимает голову со своей постели. Нет сил, нет желания. Впервые он не боится умирать и впервые просит прощения у будущего себя.
Ты с этим справишься лучше.

    Убейте меня ядом в следующий раз, пожалуйста.